Постановление по делу «Ефимов и “Молодежная правозащитная группа” против Российской Федерации»

7 декабря 2021 г. Палата Европейского Суда вынесла Постановление по делу «Ефимов и “Молодежная правозащитная группа” против Российской Федерации», жалобы №№ 12385/15 и 51619/15.

Жалобы касались судебного преследования заявителя за высказывания, квалифицированные как разжигающие ненависть в отношении группы верующих, и роспуска ассоциации-заявительницы, одним из учредителей которой он был, на основании того, что заявитель подозревался в экстремизме.

Ассоциация-заявительница (карельское региональное отделение межрегиональной благотворительной организации «Молодежная правозащитная группа») оказывала правовую помощь жертвам нарушений прав человека, поддерживая молодежные проекты и выпуская онлайн-газету «Час ноль», в которой рассказывала о своей работе и общественной жизни в Карелии. В декабре 2011 года ассоциация разместила на сайте газеты заметку «Карелия устала от попов», автором который был заявитель. В статье указывалось на тесные связи Русской Православной церкви с властями и распределение государственных бюджетных средств на ее нужды, что вызывало серьезную озабоченность общественности.

В апреле 2012 года в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по факту публикации, которая якобы ущемляла достоинство верующих, что является правонарушением, предусмотренным пунктом 1 статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации. В материалах дела была ссылка на отчет неустановленного эксперта в области лингвистики, согласно которому «текст публикации содержал выражения, публично унижающие достоинство человека или группы лиц из-за их отношения к религии». 13 апреля 2012 г. следователь официально уведомил заявителя о том, что тот подозревается в «унижении достоинства лица или группы лиц из-за их отношения к религии». В отношении заявителя была организована психиатрическая экспертиза, которая установила, что он не страдал психическим расстройством в момент, относящийся к публикации, но указала, что для более детального анализа его личностных качеств требуется стационарное обследование. Следователь вызвал заявителя якобы для ознакомления с материалами психиатрической экспертизы, однако заявитель был задержан и доставлен в Петрозаводский городской суд Республики Карелия, где уже было назначено слушание по его делу. Городской суд одобрил помещение первого заявителя в психиатрическое учреждение, поддержав мнение о том, что такое помещение необходимо для проведения «детального анализа его личностных качеств». Адвокат подал апелляцию, утверждая, что первая оценка не выявила каких-либо психических расстройств его подзащитного и что закон не допускает привлечения кого-либо для оценки «личностных качеств». Верховный суд Республики Карелия отменил постановление об обязательстве по процессуальным причинам и направил дело в городской суд.

Тем временем заявитель покинул территорию Российской Федерации, получив политическое убежище в Эстонии. Позднее был вынесено постановление об аресте заявителя, а его фамилия внесена в Перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга. Ассоциации-заявительнице в этой связи было предписано исключить заявителя из списка учредителей.

В октябре 2014 года Министерство юстиции РФ обратилось в суд с ходатайством о роспуске ассоциации-заявительницы на том основании, что она не устранила указанное нарушение и подлежит роспуску в соответствии с Законом о борьбе с экстремизмом.

Верховный Суд Республики Карелия, проведя слушание без вызова представителей ассоциации-заявительницы, удовлетворил ходатайство о ее роспуске.

Европейский Суд подчеркнул, что уголовно-правовые меры, способные оказать сдерживающее воздействие на свободу выражения мнения, могут предоставить пострадавшим лицам статус «жертвы» предполагаемого нарушения, даже если уголовное преследование против них не завершилось вынесением обвинительного приговора. В настоящем же деле власти отреагировали на короткую заметку заявителя серией ограничительных мер, которые включали возбуждение уголовного дела за преступление, наказуемое лишением свободы, обыск его дома, изъятие его персонального компьютера и постановление о его принудительном направлении в психиатрическое учреждение. Суд государства-ответчика удовлетворил ходатайство следствия без проведения независимой оценки необходимости стационарного психиатрического обследования заявителя в ситуации, когда тот не проявлял симптомов какого-либо психического расстройства. В этой связи Суд напомнил, что злонамеренное использование закона и судебного процесса для предотвращения или наказания за вклад в общественные дебаты может стать средством запугивания и подавления репутации журналистов и других социальных наблюдателей. Кроме того, внесение фамилии заявителя в список террористов и экстремистов повлекло за собой целый ряд далеко идущих правовых последствий: ограничения, с которыми столкнулся заявитель в результате осуществления своего права на свободу выражения мнения, представляли собой отдельное проявление «сдерживающего эффекта», возникшего в результате его уголовного преследования.

Суд также указал на то, что в решениях о возбуждении уголовного дела и предъявлении обвинения почти ничего не говорилось о фактических основаниях этого обвинения или о правовой квалификации, приписываемой действиям заявителя, а лишь содержались ссылки на выводы неназванного лингвистического эксперта и на положения уголовного права. Правовой анализ составных элементов состава преступления не проводился за исключением безоговорочного подтверждения заключения эксперта.

Суд согласился с тем, что критика, содержавшаяся в статье заявителя, была сосредоточена на религиозной организации, а не на отдельных верующих, и не призывала к дискриминации кого-либо, не говоря уже о подстрекательстве к актам насилия или запугивания. Кроме того, власти не представили каких-либо доказательств деликатного социального или политического фона, напряженной ситуации в области безопасности, атмосферы враждебности и ненависти или каких-либо других конкретных обстоятельств, при которых публикация могла повлечь за собой неминуемые противоправные действия в отношении православных священников и подвергнуть их реальной или даже отдаленной опасности насилия.

В отношении требования властей об исключении заявителя из списка учредителей Суд повторил, что организационная автономия ассоциаций представляет собой важный аспект их свободы, защищаемой статьей 11 Конвенции, а принудительный роспуск ассоциации – одну из наиболее серьезных форм ограничения свободы ассоциации. Решение органов следствия о том, что лицо подозревается в экстремистском правонарушении, представляет собой необходимое, но также самодостаточное правовое основание для запрета подозреваемому лицу участвовать в существующей или будущей. Такое решение и помещение имени человека в список террористов и экстремистов, в свою очередь, приводит к юридическому запрету на его или ее участие в ассоциациях. Эта последовательность ограничительных мер вводится автоматически, без какого-либо судебного контроля или пересмотра решения следователя. Отсюда следует, что вышеуказанные положения наделяют следствие юридическими полномочиями и полной свободой усмотрения при осуществлении основного права на свободу ассоциации. Безоговорочное ограничение осуществления этого права является чрезвычайно суровой мерой, которая должна быть оправдана серьезными и вескими причинами даже в случае лица, осужденного за преступление, не говоря уже о том, кто просто подозревался в совершении определенного вида правонарушения и все же пользуется презумпцией невиновности.

В этой связи Суд посчитал, что положения законодательства Российской Федерации, которые ставят осуществление основного права на свободу объединений в зависимость от решения следователя объявить лицо подозреваемым в совершении экстремистского преступления, не соответствуют критерию «качества закона», поскольку они предоставляют следственным органам неограниченную свободу действий и не обеспечивают защиты от злоупотреблений.

Что касается роспуска ассоциации-заявительницы, Суд указал на то, что за тринадцать лет ее существования не было выявлено каких-либо нарушений в ее деятельности. Из чего следует, что она была распущена не из-за каких-либо «признаков экстремистской деятельности» в ее собственном поведении, а из-за того, что ее основатель подозревался в экстремистском преступлении. Суд заключил, что такое вмешательство не было «предусмотрено законом», и роспуск не имел четкой и предсказуемой правовой основы.

Европейский Суд установил нарушение статьи 10 Конвенции в отношении заявителя и статьи 11 Конвенции, взятой во взаимосвязи с положениями статьи 10 Конвенции, в отношении заявителя и ассоциации-заявительницы и обязал власти Российской Федерации выплатить заявителю 10 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.