Какова роль долга, обязанностей и обязательств человека в нашем европейском дискурсе о правах человека?
Роберт Спано,
Председатель Европейского Суда по правам человека
Юридический факультет Копенгагенского университета, 2 декабря 2021 г.
Я очень рад сегодня лично присутствовать вместе с вами в Центре международного правосудия iCourts Копенгагенского университета. В частности, я хотел бы поблагодарить профессора Михаэля Мадсена за то, что он пригласил меня принять участие в сегодняшней замечательной программе. Я с нетерпением жду начала группового тематического обсуждения.
Структура и цель выступления
Для своего выступления я выбрал сравнительно малоизученный аспект европейского дискурса прав человека – соотношение прав отдельного человека, с одной стороны, и его долга, обязанностей и обязательств, с другой. Это тема уже некоторое время интересует меня. Впервые я выступил по ней в прошлом месяце в Стокгольмском центре международного права и правосудия.
Я буду использовать термины «долг», «обязанности» и «обязательства» как синонимы, хотя каждому из них можно дать свое определение. Например, долг включает в себя не только юридические, но и моральные обязанности и обязательства.[i]
Мое выступление будет охватывать пять основных вопросов. Во-первых, начну с описания того, как определяются понятия «долг» и «обязанность» человека в международном праве прав человека.
Во-вторых, я хочу рассмотреть понятие «обязанность» человека сквозь призму Европейской конвенции по правам человека (далее – Европейская конвенция, Конвенция). Я поясню, что Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) разработал в своей прецедентной практике перечень обязанностей и обязательств человека в различных ситуациях. На них стоит остановиться подробнее, поскольку они демонстрируют взаимозависимость прав и обязанностей.
В-третьих, я расскажу о поиске равновесия, которое согласно требованиям прецедентной практики Европейского Суда должно быть установлено между интересами общества и интересами отдельных лиц, а также о начавшейся недавно дискуссии об «общественной солидарности».
В-четвертых, я затрону следующий вопрос: может ли акцент на долге, обязанностях и обязательствах человека служить ответом критикам, по мнению которых, наш европейский дискурс прав человека стал характеризоваться чрезмерным индивидуализмом?
И наконец, в-пятых, я уделю внимание призывам закрепить в европейском законодательстве о правах человека право на здоровую окружающую среду и задамся вопросом о том, что они могут нам рассказать о роли обязанностей и обязательств.
I. Обязанности и обязательства человека в праве прав человека
Разрешите мне начать с краткого обзора того, как определяют обязанности и обязательства человека международное право прав человека и Европейская конвенция в общей системе мер по защите субъективных прав.
Вначале позвольте мне подробно остановиться на понятиях «основные обязанности» и «обязательства». Откуда взялись эти понятия? Определяются ли они в Европейской конвенции? Как они понимаются в прецедентной практике Европейского Суда?
Вероятно, самым важным актом о правах человека в истории является Всеобщая декларация прав человека 1948 года. Она послужила источником вдохновения для составителей Европейской конвенции, что отражено в ее Преамбуле. Как я недавно отмечал, при обсуждении всеохватывающей системы ценностей, нашедших отражение в структуре Конвенции, важно подчеркнуть эти доктринальные и концептуальные ее истоки.
Кроме того, интересно отметить, что при составлении Всеобщей декларации прав человека велись жаркие споры о роли и месте обязанностей в международных актах о правах человека.[ii] Пункт 1 статьи 29 Всеобщей декларации прав человека гласит:
«Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности».
Это положение Всеобщей декларации прав человека восхитительно, но не очень хорошо изучено с теоретической точки зрения. Оно поднимает важный вопрос, который и определил тему моего сегодняшнего выступления. Каким образом права и обязанности человека взаимодействуют между собой и взаимодействуют ли они вообще? Влияет ли и должно ли влиять в юридическом отношении перечисление обязанностей человека на характер и рамки защиты прав человека, в частности согласно Европейской конвенции?
Прежде, чем я перейду к этому вопросу, давайте обратимся к другим актам о правах человека. Начнем с того, что в Преамбуле Американской декларации прав и обязанностей человека (далее – Американская декларация), также принятой в 1948 году, ясно дается понять, что обязанности являются непременными спутниками прав.[iii] В главе 2 Американской декларации перечисляются некоторые основные обязанности, например, по отношению к обществу, перед детьми и родителями, получать образование, участвовать в голосовании и т.д.
В Преамбуле Африканской хартии прав человека и народов (далее – Африканская хартия), принятой намного позже, в 1981 году, осуществление прав человека явным образом увязывается с исполнением обязанностей.
Африканская хартия отличается тем, что в ней содержится полный перечень обязанностей не только перед согражданами, но и перед государством и регионом.
Парламентская Ассамблея Совета Европы в Резолюции № 1845(2011)[iv] указала перечень основных обязанностей, которыми должен руководствоваться в своих действиях каждый человек. В дополнение к общей основной обязанности человека «гуманно относиться к другим людям, быть терпимым и при реализации своих собственных прав уважать права других людей» в ней перечисляются конкретные обязанности, опосредующие права человека, которые можно обнаружить в Европейской конвенции, например, обязанность не прибегать к пыткам и бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Каждой свободе, закрепленной в Европейской конвенции, соответствует своя обязанность.
Наконец, на внутригосударственном уровне индивидуальные обязанности человека предусмотрены во многих конституциях, хотя это более характерно для конституций неевропейских стран. В качестве примера можно привести обязанность платить налоги, обязанность участвовать в голосовании, обязанность охранять окружающую среду, обязанности родителей и т.д.[v].
II. Европейская конвенция по правам человека
Как мы хорошо знаем, в 1950 году была принята Европейская конвенция, в которой подробно раскрыты права, содержащиеся во Всеобщей декларации прав человека. Однако в Преамбуле Европейской конвенции обязанности и обязательства не упоминаются вообще, в отличие от Американской декларации и Африканской хартии, о которых я только что говорил. Более того, в самой Европейской конвенции, в отличие от других региональных договоров о правах человека, отсутствует четкий перечень обязанностей.
По какой же причине он там отсутствует? Какой вывод можно из этого сделать? Вероятно (я говорю об этом довольно-таки осторожно, так как полагаю, что данный вопрос требует более глубокого научного исследования), этот явный и общий пробел в тексте Европейской конвенции отражает тот факт, что она составлялась сразу после Второй мировой войны и задумывалась как противовес тоталитарным режимам. Человеку нужно было предоставить достаточно прав, чтобы он мог противостоять жестокому поведению властей. Основная цель заключалась в том, чтобы гарантировать общий перечень ценностей, лежащих в основе триумвирата верховенства права, демократии и защиты прав человека, а не в том, чтобы подчеркнуть обязанности человека по отношению к обществу. В конце концов, когда в 1950 году была принята Конвенция, Европа еще не оправилась от ужасов Холокоста.
Однако мне не следует преувеличивать значение этого тезиса. Конечно, понятие обязанностей можно обнаружить в структуре многих статей самой Европейской конвенции. Статьи 8 (право на личную и семейную жизнь), 9 (свобода религии) и 11 (свобода собраний и объединений) явным образом допускают ограничения соответствующих прав, в частности, в интересах «защиты прав и свобод других лиц». В пункте 2 статьи 10 Конвенции поясняется, что осуществление права на свободу выражения мнения может быть сопряжено с ограничениями, поскольку оно налагает обязанности и предусматривает ответственность. Пользуясь этими свободами, человек не должен посягать на права других лиц.
Далее, право на частную жизнь, охраняющееся статьей 8 Европейской конвенции, имеет свои границы, и его нужно соразмерять с правом на свободу выражения мнения, гарантированным ее статьей 10.
На этом основании прецедентная практика Европейского Суда, например, устанавливает обязанности некоторых лиц, осуществляющих институционно значимые функции, перед либерально-демократическим обществом. Речь идет, в частности, о государственных служащих, адвокатах, сотрудниках полиции, военнослужащих и журналистах.[vi] Так, в отношении журналистов и их обязанностях и ответственности Европейский Суд ясно дал понять, что журналисты должны действовать «добросовестно и стремиться давать точную и заслуживающую доверия информацию в соответствии с правилами журналистской этики».[vii] Это происходит потому, что они стоят на страже общественных интересов. Аналогичная обязанность есть и у неправительственных организаций, которые выполняют ту же задачу.
III. Права человека и общественная солидарность: поиск равновесия
А сейчас позвольте мне перейти к третьей и, пожалуй, самой важной части моего выступления.
Сегодня я попытаюсь изложить следующий основной довод: при определении сферы применения и рамок некоторых конвенционных прав субъект этих прав может подвергаться контекстуальному анализу потенциально соответствующих этим правам обязанностей и обязательств, которые, нужно полагать, возникают у него по отношению к обществу в целом. Иными словами, конвенционные права редко развиваются умозрительно.
Часто субъективные права можно окончательно определить в рамках закона только посредством контекстуального понимания роли и обязанностей субъекта этих прав по отношению к обществу в целом.
С вашего разрешения приведу пример, связанный с высылкой оседлых мигрантов. Безусловно, эта тема вызывает большой интерес в обществе и очень важна для этой страны.
В соответствии с последовательной прецедентной практикой Европейского Суда общее правило заключается в следующем: с точки зрения международного права государство при условии соблюдения своих договорных обязательств вправе контролировать въезд иностранцев на свою территорию и их проживание в стране.[viii] Европейская конвенция не гарантирует иностранному гражданину право на въезд в ту или иную конкретную страну или на проживание в ней. Выполняя свою задачу по поддержанию общественного порядка, государство вправе выслать иностранца, который был признан виновным в совершении преступлений, даже если он является оседлым мигрантом. Однако согласно прецедентной практике Европейского Суда для того, чтобы оправдать высылку из страны осевших мигрантов, которые постоянно или преимущественно проживали там в детстве и в юности, требуются очень серьезные основания. Я не собираюсь сейчас подробно обсуждать методологические вопросы, связанные с применением принципа субсидиарности, и то, что в своих работах, написанных в свободное от судейской работы время, я называю процессуальной проверкой решений по таким делам, но буду рад прокомментировать данный вопрос в ходе группового тематического обсуждения.
Для целей настоящего выступления меня интересует то, каким образом в этой области прецедентной практики непосредственно подчеркивается синтез прав и обязанностей человека. Общий посыл заключается в следующем: если человек, оседлый мигрант, на законных основаниях провел всю свою жизнь или бóльшую ее часть в государстве – члене Совета Европы, его положение, семейное или исключительно личное, может привести к появлению признанного законом права человека, которое можно реализовать путем обращения во внутригосударственные суды, а в конечном счете – в Страсбургский суд, чтобы не допустить применения властями конкретно такой меры, как высылка. Позвольте мне здесь напомнить буквальную формулировку, которую Европейский Суд использовал в своих недавно вынесенных постановлениях, касавшихся мигрантов в Дании. Европейский Суд отметил (цитирую): «Необходимо… признать, что совокупность социальных связей оседлых мигрантов с обществом, в котором они живут, представляет собой часть понятия “личная жизнь” по смыслу положений статьи 8 Конвенции».[ix] Что это означает: по всей видимости, есть основания утверждать, что фактическое содержание и прочность этого права в конкретном деле не будут определяться в отрыве от обязанностей и обязательств оседлых мигрантов по отношению к обществу того государства, в котором они проживают.
На всякий случай оговорюсь, что я необязательно имею в виду поиск равновесия между различными интересами, который осуществляется при анализе необходимости вмешательства с точки зрения пункта 2 статьи 8 Европейской конвенции применительно к интересам общества, на которые ссылаются власти государства-ответчика. Скорее, я делаю акцент на том, в какой мере при определении права, предусмотренного пунктом 1 этой статьи, вообще нужно учитывать соответствующие обязанности и обязательства человека, который претендует на осуществление конвенционного права.
Конечно, на методологическом уровне это может облегчить задачу властей по обоснованию применения такой принудительной меры, как распоряжение о высылке. Однако опять же стоит подчеркнуть, скорее, тот симбиоз прав и обязанностей, который неизбежно имеет место во многих конвенционных делах. Не принимая во внимание соответствующей обязанности человека, опосредующей субъективное право, о котором идет речь, нельзя окончательно определить пределы защиты, которую обеспечивает это право.
Таким образом, в общих чертах, вероятно, можно выдвинуть тезис о том, что заявителю будет сложнее утверждать, будто конвенционное право лежит в основе того или иного положения Европейской конвенции, если обстоятельства дела предполагают наличие серьезной обязанности человека в противовес этому праву.
Чтобы объяснить это подробнее, разрешите мне в качестве еще одного примера из другой области нашей прецедентной практики сослаться на важнейшее постановление, которое недавно вынесла Большая Палата Европейского Суда.
В деле «Вавржичка и другие против Чешской Республики»,[x] Постановление по которому было вынесено в апреле этого года, Большая Палата Европейского Суда рассмотрела вопрос, который в то время активно обсуждался – обязательная вакцинация. Эта жалоба была подана до текущей пандемии COVID-19 и касалась принудительной вакцинации детей от хорошо известных детских болезней (полиомиелита, гепатита В и столбняка).
Заявителями по этому делу были родители, которые отказались делать своим маленьким детям эти специальные обязательные прививки. В результате они были оштрафованы, а их детям запретили посещать детский сад. В своем Постановлении Европейский Суд напомнил, что обязательная вакцинация является вмешательством в осуществление права на уважение личной жизни, предусмотренного статьей 8 Конвенции.
Кроме того, Европейский Суд подчеркнул, что политика вакцинирования детей в Чешской Республике преследовала правомерные цели, которые заключались в защите здоровья и прав других лиц. Подобная политика отвечала интересам детей, и именно их интересы находились в центре внимания Европейского Суда, поэтому он не усмотрел в данном деле нарушения Европейской конвенции и пришел к выводу, что меры, принятые властями Чешской Республики для того, чтобы заставить родителей прививать своих детей от таких болезней, были необходимы в демократическом обществе.
Однако я ссылаюсь на данное дело не в связи с его содержанием, хотя, как вы понимаете, оно чрезвычайно интересно и актуально. Нет, я хотел бы обратить ваше внимание на § 306 указанного Постановления и на новаторский подход Европейского Суда к понятию «общественная солидарность».
Зачитаю самый важный в этом отношении фрагмент указанного пункта. Цитирую:
«По мнению Европейского Суда, нельзя считать несоразмерным требование государства по отношению к тем, для кого вакцинация в отдаленной перспективе может представлять опасность для здоровья, согласиться с необходимостью этой повсеместно применяющейся защитной меры в рамках юридической обязанности и во имя общественной солидарности, ради тех немногих детей, находящихся в уязвимом положении, которые не могут вакцинироваться. Европейский Суд полагает, что у законодателя Чешской Республики были весомые и правомерные основания принять такое решение, которое в полной мере соответствует цели охраны здоровья населения. Гипотетическое наличие менее грубых средств достижения этой цели, на которое ссылались заявители, не умаляет этого вывода». Конец цитаты.
О чем здесь говорит Европейский Суд? На мой взгляд, его позиция заключается в следующем: у всех людей в обществе есть права, которые государство должно уважать, они не живут в отрыве от общества. Общество состоит из других людей и опирается в своем развитии на конкретные социально-политические установки. В связи с этим некоторые права человека должны развиваться контекстуально с учетом нашей коллективной ответственности за благополучие друг друга. Так что в деле «Вавржичка и другие против Чешской Республики» мы видим, что окончательное определение полного содержания и сферы применения конкретного права человека, отстаиваемого заявителями, а именно права на частную жизнь, предусмотренного статьей 8 Конвенции, на которое по сути посягает система обязательной вакцинации, невозможно в отрыве от реальности. В итоге его следует толковать, учитывая еще и соответствующую обязанность человека, которую Европейский Суд назвал общественной солидарностью. В конце концов, мы несем ответственность не просто за здоровье своих собственных детей, но и за здоровье других членов общества, которые, возможно, находятся в еще более уязвимом положении. Это изменение в подходе Европейского Суда заслуживает внимания. Посмотрим, как и в какой мере оно повлияет на его прецедентную практику в ближайшие годы.
IV. Каким образом акцент на обязанностях человека может служить ответом критикам, по мнению которых наш европейский дискурс прав человека стал характеризоваться чрезмерным индивидуализмом?
Это подводит меня к четвертой части сегодняшнего выступления. Может ли акцент на роли обязанностей в какой-то степени служить ответом на критику, которой иногда подвергается конвенционная система, в частности, за то, что она стала характеризоваться чрезмерным индивидуализмом – когда требования отдельного человека предположительно воспринимаются как повод для бесконечных разногласий и споров и противопоставляются интересам общества?
Найти примеры таких рассуждений нетрудно. В 2009 году Правительство Соединенного Королевства начало консультации в формате «Зеленой книги»[xi] по поводу своевременности внесения проекта закона «О правах и обязанностях» (Bill of Rights and Responsibilities). В нем говорилось: «Как люди должны жить вместе, какие права и свободы должны быть у каждого из нас перед другими членами общества и против государства и как их нужно соразмерять с нашими обязанностями по отношению друг к другу – всё это относится к числу самых основных вопросов в политике».
Я считаю, что в некоторых ситуациях, особенно в то время, в которое мы живем, когда общий нарратив прав человека слишком часто формулируется в излишне негативном ключе в ущерб нашим общим интересам, тщательное и осмотрительное использование концепции обязанностей человека может принести пользу, отчасти уравновесив критику предположительно разрозненного общества, состоящего из людей, которые воспринимают свои права как товар.[xii]
Это, в частности, относится к ситуации, когда то или иное право человека, о котором идет речь, явно и очевидно надо оценивать в контексте, учитывая противоречащие ему права других лиц и соизмеримые обязанности субъекта этих прав. Здесь тоже, на мой взгляд, вполне уместны примеры из прецедентной практики Европейского Суда, которые я только что привел. Опять же, в этом смысле можно утверждать, что некоторые права необходимо осуществлять в соответствии с определенным пониманием гражданского или коллективного долга.
Конечно, позвольте мне прояснить, мы должны проявлять здесь осторожность. Есть весомые соображения в пользу того, почему в основе системы, построенной в ответ на разрушение, произведенное тоталитарными режимами, должны лежать субъективные права. Действительно, некоторые ученые предупреждают, что чрезмерный акцент на обязанностях и обязательствах человека может ослабить ответственность государства в области защиты прав человека.[xiii] На самом деле некоторые государства могут захотеть поддержать обязанности, а не права человека, пытаясь ограничить защиту прав человека. Так что ключевое слово – это, как всегда, равновесие.
V. Обязанности человека: окружающая среда
Прежде чем перейти к выводам, я хотел бы обсудить еще один ракурс, в свете которого мы можем рассматривать долг, обязанности и обязательства человека. Эта тема нам всем сейчас хорошо знакома. Речь идет об окружающей среде.
Европейская конвенция не предусматривает права на здоровую окружающую среду как таковое, однако Европейский Суд разработал довольно-таки обширную прецедентную практику, касающуюся многих ее статей по темам, касающимся промышленных видов деятельности, стихийных бедствий, рисков загрязнения и вредных факторов.
Парламентская Ассамблея Совета Европы в последнее время развила очень активную деятельность, выступая за то, чтобы самой более энергично реагировать на указанные проблемы. Я не буду комментировать конкретные предложения, которые она выдвинула, поскольку Председателю Европейского Суда не подобает этого делать. Однако я хотел бы рассказать о некоторых формулировках, связанных с «обязанностями», которые используются в одной из Резолюций Ассамблеи этого года.[xiv]
В ней говорится о «необходимости обеспечения подлинной совместной ответственности за предотвращение и уменьшение вреда окружающей среде как государств, так и негосударственных субъектов, в том числе субъектов предпринимательской деятельности». Далее в ней отмечается «особая ответственность современных поколений перед будущими» и «обязанность не допускать регресса». Опять же, я не буду комментировать эти рекомендации по существу, но сама их формулировка чрезвычайно интересна в контексте нашей дискуссии об обязанностях и обязательствах в дискурсе прав человека. Разумеется, окружающая среда – это та область, в которой я предвижу некую эволюцию нашего представления об обязанностях человека.
Заключение
Уважаемые гости, я хотел бы закончить свое выступление цитатой из размышлений английского поэта Джона Донна, которые были написаны 400 лет назад и стали широко известны благодаря первой строке:
«Нет человека, который был бы как остров, сам по себе, каждый человек есть часть материка, часть суши».
Я начал с вопроса о том, какую роль играют долг, обязанности и обязательства человека в нашем европейском дискурсе прав человека.
Сегодня я попытался показать, что долг, обязанности и обязательства вплетены в ткань Европейской конвенции. Действительно, поиск равновесия между правами человека и правами общества лежит в основе большинства, если не всех решений Европейского Суда.
Мы, несомненно, живем в эпоху, когда система норм, лежащих в основе международного права прав человека, всё чаще сталкивается с проблемами. Не слишком ли большое внимание мы уделяем субъективным правам человека по сравнению с соответствующими им обязанностями? Не вызваны ли эти проблемы развитием или, можно сказать, расширением границ права прав человека? Не дали ли мы повода для этой критики в отношении себя самих?
Учитывая, что функция права прав человека заключается именно в том, чтобы ограничить большинство и защитить меньшинство, которая порой вызывает недовольство или неприязнь, я полагаю, что вероятность критики в той или иной форме будет существовать всегда. В неспокойный период постоянных изменений, который мы сейчас переживаем, права человека, естественно, то и дело проверяются на прочность.
Да, я считаю, что есть возможность подчеркнуть, насколько важны обязанности человека, которые, в свою очередь, могли бы укрепить нашу общую приверженность будущему прав человека.
Большое спасибо.
Ссылка для цитирования:
Спано Р. Какова Роль долга, обязанностей и обязательств человека в нашем европейском дискурсе о правах человека? // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2022. № 1. С. 148–153.
Приобрести январский номер журнала можно на нашем сайте https://clck.ru/asqRr
[i] См.: Резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы № 1845(2011) «Об основных правах и обязанностях», принятая Постоянным комитетом от имени Ассамблеи 25 ноября 2011 г.
[ii] Жаркие споры велись по поводу того, как нужно сформулировать эти обязанности. Многие страны Латинской Америки (а также Египет и Китай) хотели, чтобы во Всеобщую декларацию прав человека был включен перечень обязанностей человека, тогда как такие страны, как Франция и Соединенное Королевство, считали достаточным изложить общий принцип.
[iii] «Исполнение долга каждым является необходимым условием для права всех. Права и обязанности взаимосвязаны во всякой социальной и политической деятельности человека. Права превозносят свободу личности, а обязанности подчеркивают величие этой свободы».
[iv] См. упомянутую выше Резолюцию Парламентской Ассамблеи Совета Европы № 1845(2011) «Об основных правах и обязанностях».
[v] См.: Lazarus Liora, Goold Benjamin, Desai Rajendra and Rasheed Qudsi. The relationship between rights and responsibilities // [Oxford]: University of Oxford, 2009. Ministry of Justice Research Series, 18/09. 67 р.
[vi] Merrigan Michaël. Claiming the Convention’s «Duties and Res- ponsibilities” in the Face of Illiberalism // Human Rights with a Human Touch: Liber Amicorum Paul Lemmens. Intersentia. Antwerpen, 2019. P. 693–713.
[vii] См.: Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Венгерский Хельсинкский комитет против Венгрии» (Magyar Helsinki Bizottság v. Hungary) от 8 ноября 2016 г., жалоба № 18030/11, § 159 // Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. № 9 (примеч. редактора).
[viii] См.: Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Жёнесс против Нидерландов» (Jeunesse v. Netherlands) от 3 октября 2014 г., жалоба № 12738/10, § 100//Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. № 5 (примеч. редактора).
[ix] См.: Постановление Европейского Суда по делу «Мунир Йохана против Дании» (Munir Johana v. Denmark) от 12 января 2021 г., жалоба № 56803/18, § 43.
[x] См.: Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Вавржичка и другие против Чешской Республики» (Vavřička and Others v. Czech Republic) от 8 апреля 2021 г., жалоба № 47621/13 и пять других жалоб.
[xi] «Зеленая книга» (Green Paper) – в Соединенном Королевстве правительственная публикация, в которой излагаются предложения для всеобщего обсуждения (примеч. редактора).
[xii] См.: Eleftheriadis Pavlos. On rights and responsibilities. P.L., 2010, jan. Р. 33–45.
[xiii] См.: Saul Ben. In the shadow of human rights: human duties, obligations and responsibilities // 32 Colum.-Hum. Rts. L. Rev., 2001. Р. 565.
[xiv] См.: Рекомендация Парламентской Ассамблеи Совета Европы № 2211(2021) «Закрепление права на здоровую окружающую среду: необходимость активизации действий Совета Европы».
