Невозможность увеличить сумму требуемой компенсации после заключения эксперта привело к нарушению статьи 6 Конвенции

Постановление Европейского Суда по делу «Микаил Тюзюн против Турции» (Mikail Tüzün v. Turkey) от 27 ноября 2018 г., жалоба № 42507/06.

Заявителем по делу являлся Микаил Тюзюн, гражданин Турции, 1960 года рождения, проживающий в г. Стамбуле. Дело касалось иска о компенсации, который заявитель подал в турецкий суд из-за того, что в 1995 году, находясь на службе в качестве сотрудника дорожной полиции, он был сбит автомобилем и получил различные травмы.

Заявитель первоначально обратился в Министерство внутренних дел Турции с ходатайством о выплате ему 25 000 турецких лир в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда. 

Министерство внутренних дел Турции отказало в удовлетворении ходатайства заявителя, после чего заявитель подал иск в Административный суд г. Стамбула. Данный суд распорядился о проведении экспертизы. Проведенная экспертиза оценила материальный ущерб заявителя в размере 157 077 турецких лир. Однако, когда турецкий суд в 2006 году вынес свое решение, он присудил заявителю сумму, о которой заявитель изначально ходатайствовал. 

Ссылаясь, в частности, на пункт 1 статьи 6 Конвенции (доступ к суду), заявитель жаловался на то, что в соответствии с турецким законодательством он не мог требовать всю сумму компенсации, которая была определена экспертом в ходе судебного разбирательства. 

Европейский Суд отметил, что на момент рассматриваемых событий административное право Турции действительно не позволяло заявителям изменить свои первоначальные требования в ходе разбирательства в административных судах. Лишь с 30 апреля 2013 г. в результате внесения изменений в Административно-процессуальный кодекс Турции стороны в полном объеме получили право изменять свои первоначальные требования при условии доплаты соответствующих пошлин. 

Суд отметил, что он приветствует поправки, внесенные в турецкое законодательство, но обратил внимание на то, что предыдущее законодательство и практика были применены в деле заявителя. Таким образом, поправки не затрагивают положение заявителя. 

Что касается существа дела, то Европейский Суд отметил, что между сторонами не оспаривался тот факт, что истинный размер материального ущерба заявителя был выявлен только в ходе судебного разбирательства на основании экспертизы, о проведении которой турецкий суд распорядился по своей собственной инициативе. Кроме того, не оспаривается тот факт, что единственная причина, по которой заявитель не мог увеличить размер требуемой в качестве компенсации суммы после получения соответствующего экспертного заключения, состояла в предусмотренном турецким законодательством запрете. 

Суд отметил, что ранее уже устанавливал нарушение статьи 6 Конвенции в отношении аналогичного комплекса обстоятельств, связанных с таким же процессуальным ограничением в Кодексе Верховного военно-административного суда (закон № 1602). Отметив, что единственная причина, по которой истцы не могут изменять свои требования, состоит лишь в строгом следовании процессуальной норме, Суд счел, что было бы неразумным ожидать, что заявитель знает точную сумму его материального вреда на момент подачи своего дела в военный административный суд. Было бы также неразумно фактически заставлять заявителя сознательно завышать свои требования и направлять дело в суд с требованием большей суммы, тем самым неся более высокие судебные издержки, что повлечет за собой несоразмерное ограничение права на доступ к суду. Европейский Суд счел, что те же заключения применимы и к настоящему делу, и не нашел оснований считать иначе. 

Таким образом, Европейский Суд постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и обязал выплатить заявителю 2 500 евро в качестве компенсации морального вреда. 

Европейский Суд также отметил, что наиболее подходящей формой устранения последствий нарушения статьи 6 Конвенции является создание для заявителя, насколько возможно, тех условий, в которых он бы находился, если бы требования статьи 6 Конвенции не были нарушены. Суд счел, что этот принцип применим и к настоящему делу. Следовательно, Суд счел, что наиболее подходящей формой возмещения ущерба было бы возобновление разбирательства, которое должно проводиться в соответствии с требованиями статьи 6 Конвенции, если заявитель будет ходатайствовать об этом.