Постановление Европейского Суда по делу «Крижявичюс против Литвы» (Kryževičius v. Lithuania) от 11 декабря 2018 г., жалоба № 67816/14.
Заявителем по делу являлся гражданин Литвы Донатас Крыжевичюс 1983 года рождения, проживающий в г. Паланге (Литва).
Дело касалось попыток литовских властей заставить заявителя давать показания по уголовному делу, в котором его жена имела статус «особого свидетеля», и последующей невозможности для заявителя обжаловать в суде вышестоящей инстанции наложенный на него штраф в связи с его отказом давать показания.
В 2012 году жена заявителя оказывала бухгалтерские услуги компании М. от имени компании А. Заявитель был директором компании А., а его жена – финансовым директором. Директор компании М. подал жалобу в полицию, в которой утверждал, что жена заявителя во время своей работы на его компанию незаконно выводила активы его бизнеса в другие компании, включая компанию А. Полиция начала расследование в ноябре 2013 года.
В декабре того же года жене заявителя был предоставлен статус «особого свидетеля». Этот статус позволяет прокурору допрашивать в качестве свидетеля лиц, которые могут дать показания о своей возможной преступной деятельности.
9 апреля 2014 г. заявитель был вызван на допрос в качестве свидетеля. Он отказался давать показания по поводу действий его жены по выплатам в пользу компании А. и впоследствии был оштрафован. Он оспорил этот штраф, подав жалобу вышестоящему прокурору и в районный суд, утверждая, что соответствующее положение закона, позволяющее членам семьи подозреваемого отказаться от дачи показаний, должно также быть применимо и к членам семьи «особого свидетеля», но его жалобы были отклонены. Решение районного суда было окончательным.
Ссылаясь, в частности, на статью 8 Конвенции о правах человека и основных свобод (право на уважение частной и семейной жизни), заявитель жаловался на то, что власти нарушили его право на семейную жизнь, потребовав от него дать показания против своей жены.
Жалоба была подана в Европейский Суд по правам человека 10 октября 2014 г.
Европейский Суд отметил, что ранее он уже устанавливал, что попытка заставить какое-либо лицо давать показания в уголовном процессе против лица, с которым это лицо состояло в родственных отношениях, представляет собой вмешательство в его право на уважение семейной жизни. Поэтому, чтобы определить, имело ли место такое вмешательство в настоящем деле, Суд изучил вопрос о том, аналогичен ли статус «особого свидетеля», который был предоставлен жене заявителя, статусу подозреваемого в той мере, в какой можно было бы сказать, что уголовное расследование было направлено «против» нее.
Суд отметил, что в соответствии с законодательством Литвы статус «особого свидетеля» предоставляется лицу, которое может быть допрошено в связи с его возможной преступной деятельностью, хотя на данном этапе расследования недостаточно доказательств для официального объявления данного лица подозреваемым. В соответствии с рекомендациями, принятыми Генеральным прокурором, этот статус можно считать чем-то средним между статусом так называемого «обычного» свидетеля, который не имеет процессуального интереса в исходе дела, и статусом подозреваемого. Некоторые права, которые, как правило, предоставляются подозреваемому, такие как право на адвоката и освобождение от ответственности за отказ от дачи показаний или дачу ложных показаний, применимы и к «особым свидетелям».
По мнению Суда, в соответствии с литовским законодательством статус «особого свидетеля» близок к статусу подозреваемого по ряду важных аспектов. Предоставление жене заявителя статуса «особого свидетеля» в ходе предварительного следствия стало свидетельством того, что власти имели, по крайней мере, некоторые основания подозревать, что она принимала участие в преступной деятельности, а это, в свою очередь, помешало органам власти допросить ее как обычного свидетеля.
Таким образом, Суд счел, что наказание заявителя за отказ от дачи показаний в рамках уголовного разбирательства, в ходе которого его жена имела статус «особого свидетеля», представляло собой вмешательство в его право на уважение семейной жизни, в связи чем возражения властей государства-ответчика в отношении применимости статьи 8 Конвенции были отклонены.
В своей практике, касающейся привилегии отказа от дачи показаний членами семьи в отношении лиц, подозреваемых в совершении преступлений, Суд ранее признал, что в таких ситуациях речь идет о двух конкурирующих публичных интересах: о публичном интересе в судебном преследовании лиц, совершивших преступление, и о публичном интересе в защите семейной жизни от вмешательства государства.
По мнению Суда, в настоящем деле не требуется оценивать, совместим ли статус «особого свидетеля» как такового с Конвенцией, или какие конкретные права должно иметь лицо, имеющее этот статус. Однако Суд отметил, что ни один из законодательных актов Литвы, касающихся статуса «особого свидетеля», не затрагивал вопрос о привилегиях членов семьи и близких родственников таких лиц. Кроме того, ни в пояснительной записке к проекту поправки УПК Литвы, ни в рекомендациях, принятых генеральным прокурором, не содержатся какие-либо аргументы относительно того, почему, несмотря на сходство между статусом «особого свидетеля» и подозреваемого, привилегия не давать показания должна предоставляться лишь членам семьи и близким родственникам подозреваемых. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что власти Литвы в деле заявителя должны были предоставить уместные и достаточные основания для отказа в предоставлении заявителю свидетельской привилегии.
В своих жалобах в органы государственной власти Литвы заявитель утверждал, что статусы «особых свидетелей» и подозреваемых были достаточно схожими, и, следовательно, привилегия членов семьи, предусмотренная в пункте 2 статьи 82 УПК Литвы, должна применяться и к нему. Однако ни вышестоящий прокурор, ни районный суд по существу не рассмотрели доводы заявителя и не приняли к сведению его конкретные обстоятельства;. Они просто сослались на текст вышеупомянутого положения.
Власти государства-ответчика также в своих представлениях в Суд не привели каких-либо аргументов относительно того, почему привилегия не давать показания была ограничена лишь членами семьи и близкими родственниками подозреваемого. Кроме того, власти государства-ответчика, похоже, сами признали некоторую степень сходства между этими двумя статусами, утверждая, что «на практике» рассматриваемая привилегия предоставлялась членам семьи и близким родственникам «особых свидетелей».
В свете вышесказанного Европейский Суд пришел к выводу о том, что органы власти не смогли продемонстрировать, что принуждение заявителя к даче показаний в рамках уголовного процесса, в котором его жена имела статус «особого свидетеля», было «необходимым в демократическом обществе» по смыслу статьи 8 Конвенции. Следовательно, имело место нарушение права заявителя на уважение его семейной жизни.
Европейский Суд обязал выплатить заявителю 357 евро в качестве компенсации материального ущерба, 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также 605 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек.