Нарушение прав заявителей, которым пограничной службой Литвы было отказано подать ходатайства о предоставлении убежища

Постановление Европейского Суда по делу «М.А. и другие против Литвы» (M.A. and Others v. Lithuania) от 11 декабря 2018 г., жалоба № 59793/17.

Заявитель М.А. и заявительница М.А. являются гражданами Российской Федерации 1988 и 1994 года рождения соответственно. Остальные заявители, пять человек, родившиеся в период с 2010 по 2016 год, также граждане Российской Федерации, являются детьми первых двух заявителей. На момент принятия настоящего Постановления все семь заявителей проживали в Польше. 

В апреле 2017 года заявители покинули свой дом в Чеченской Республике и отправились в Республику Беларусь с целью получения убежища в Польше. Они утверждали, что во время проживания в Чеченской Республике заявитель М.А. имел проблемы с российскими органами безопасности и что он подвергся жестокому обращению после того, как несколько раз отклонил просьбы стать информатором. Попытки заявителей получить статус беженцев в Польше рассматриваются в коммуницированном деле «М.А. и другие против Польши» (M. A. and Others v. Poland), жалоба № 42902/17. 

Семья три раза пыталась въехать в Литву из Республики Беларусь. 

16 апреля 2017 г. заявители прибыли на пункт пропуска литовско-белорусской границы. Им было отказано во въезде в Литву, поскольку они не имели действительных виз или вида на жительство. Заявители утверждали, что они подавали ходатайства о предоставлении убежища в устной форме, однако процедура предоставления убежища не была начата. Им было сообщено на английском и литовском языках о том, что им отказано во въезде и что они могут обжаловать это решение в течение 14 дней. Когда их попросили подписать эти решения, заявитель М.А. и заявительница М.А. заполнили соответствующую часть каждого из семи решений (на себя и на каждого из пяти детей) словом «azul», написанным на кириллице. Все семь заявителей в тот же день возвратись в Беларусь и не обжаловали решение литовских властей.

11 мая 2017 г. заявители предприняли вторую попытку пересечь литовскую границу, но на этот раз на другом контрольно-пропускном пункте. Они вновь заявили, что подавали ходатайства о предоставлении убежища устно. Однако им вновь было отказано во въезде по тем же причинам, что и ранее. Заявитель М.А. и заявительница М.А. подписали семь соответствующий решений об отказе им во въезде, которые, как они подтвердили, были переведены на русский язык. Они не обжаловали это решение после их последующего возвращения в Республику Беларусь. 

Одиннадцать дней спустя семья снова попыталась въехать в Литву, на этот раз на железнодорожном пограничном пункте в г. Вильнюсе. Они имели при себе письменное ходатайство о предоставлении убежища, подготовленное на русском языке Белорусской правозащитной организацией. Однако процедура предоставления убежища не была начата. Вместо этого они были задержаны на всю ночь и вернулись в Республику Беларусь на следующий день. Они не подавали каких-либо апелляционных жалоб в этой связи. 

Законное пребывание семьи в Республике Беларусь истекло 10 июля 2017 г. Вскоре после их возвращения в Российскую Федерацию заявитель М.А. был задержан. В январе 2018 года заявительнице М.А. и детям удалось подать ходатайства о предоставлении убежища в Польше, они были направлены в центр приема беженцев в ожидании результатов рассмотрения этих ходатайств. Заявитель М.А. приехал к своей жене и детям в центр приема беженцев после подачи собственного заявления о предоставлении убежища в марте 2018 года. 

Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявители жаловались на то, что пограничная служба Литвы нарушила их право не подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. В частности, они утверждали, что, отказывая им в доступе к процедуре предоставления убежища, пограничная служба вернула их в государство, откуда, вероятнее, всего они были бы возвращены в Чеченскую Республику, где они, в свою очередь, могут подвергнуться обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Ссылаясь на статью 13 Конвенции, заявители также жаловались на то, что они не располагали эффективным средством правовой защиты в связи с решениями об отказе им в доступе к процедуре предоставления убежища.

Жалоба была подана в Европейский Суд по правам человека 25 июля 2017 г. 

Власти государства-ответчика оспорили версию заявителей о сообщенных ими фактах и утверждали, что заявители не выражали какого-либо желания получить убежище. Однако Суд отклонил этот аргумент. Во-первых, Суд отметил, что в каждом из трех случаев, когда заявители пытались въехать в Литву, они не предпринимали каких-либо усилий для того, чтобы скрыть тот факт, что у них не было действительных документов, дающих им право въезда в эту страну. По мнению Суда, поведение заявителей соответствовало их утверждению о том, что цель их присутствия на литовской границе заключалась в том, чтобы ходатайствовать о предоставлении им убежища. 

Кроме того, когда они впервые попытались въехать в страну, заявитель М.А. и заявительница М.А. написали слово «azul» на всех семи бланках решений, которые они должны были подписать. Суд признал, что это слово часто используется просителями убежища из Чеченской Республики для обозначения понятия «убежище». Суд отметил, что ни литовское, ни международное право не требуют, чтобы ходатайства о предоставлении убежища подавались в конкретной форме. Суд также подчеркнул важность обеспечения надлежащего толкования для просителей убежища на границе. 

Кроме того, при третьей попытке въезда в страну заявители подали ходатайство о предоставлении убежища на русском языке. Суд пришел к выводу, что у него не было оснований сомневаться в подлинности этого заявления, что было подтверждено фотографическими доказательствами, показывающими заявление рядом с билетами заявителей на поезд в г. Вильнюс. 

Приняв как заслуживающее доверия утверждение заявителей о двух попытках подачи ходатайства о предоставлении убежища на литовской границе, Суд также согласился с их утверждением о том, что они просили убежища устно в связи с другой попыткой пересечь границу, несмотря на отсутствие прямых доказательств, подтверждающих это. 

Суд, напомнив о принципе субсидиарности, вновь подтвердил, что его роль не заключается в рассмотрении существа ходатайств о предоставлении убежища или ходатайств о предоставлении международной защиты. 

Вместо этого, при ответе на вопрос о том, нарушила ли пограничная служба Литвы права заявителей, предусмотренные в статье 3 Конвенции, необходимо рассмотреть, применила ли она надлежащие меры, позволяющие провести оценку риска применения пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, если заявители были бы возвращены в Республику Беларусь, а затем в Чеченскую Республику. 

Суд постановил, что такие меры не были соблюдены. Несмотря на то, что литовское законодательство обязывает пограничную службу принимать все ходатайства о предоставлении убежища, подаваемые на границе, и направлять их компетентному органу для рассмотрения по существу, сотрудники пограничной службы не приняли соответствующих мер. Не было каких-либо свидетельств того, что они пытались выяснить причину присутствия заявителей на границе без каких-либо действительных проездных документов. Наконец, как представляется, сотрудники пограничной службы не провели какой-либо оценки риска, с которым может столкнуться семья при возвращении в Республику Беларусь, государство, которое не является стороной Конвенции и которое, как известно, является небезопасным в качестве третьей страны для просителей убежища из Чеченской Республики. 

Большинством голосов (четыре против трех), Суд постановил, что имело место нарушение прав заявителей по статье 3 Конвенции. 

Суд также большинством голосов (четыре против трех) постановил, что заявители не имели доступа к эффективному средству правовой защиты и что их права в соответствии с этим положением были нарушены. Суд пришел к такому выводу, несмотря на то, что заявители не обжаловали решения, которыми им было отказано во въезде в Литву. Суд указал, что независимо от того, была бы апелляционная жалоба заявителей удовлетворена или нет, она не имела автоматического приостанавливающего эффекта, то есть такое средство правовой защиты не смогло бы предотвратить возвращение заявителей в Республику Беларусь до получения результатов обжалования. Исходя из этого, в соответствии с прецедентной практикой Суда такая апелляционная жалоба не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты.

Европейский Суд большинством голосов (четыре против трех) обязал выплатить заявителям в совокупности 22 000 евро в качестве компенсации морального вреда. 

Судья П.П. де Альбукерке (избранный от Португалии) выразил совпадающее мнение. Судьи Ж. Раварани (избранный от Люксембурга), М. Бошняк (избранный от Словении) и П. Пачолаи (избранный от Венгрии) выразили совместное особое мнение.