0

Юрисдикция бельгийских судов в отношении нарушений международного гуманитарного права

Суд вынес решение по делу «Хуссейн и другие против Бельгии» (жалоба № 45187/12).

В декабре 2001 года совет ассоциации «Кооператив лиц, вернувшихся с войны в Персидском заливе», состоящий из 7 738 членов, включая заявителей – десять иорданцев, проживающих в Аммане, подал от их имени и от имени организации жалобу следственному судье г. Брюсселя против 74 человек, в основном высокопоставленных должностных лиц Государства Кувейт, с целью добиться выдвижения публичного обвинения в геноциде по фактам, связанным с первой войной в Персидском заливе (1990–1991 гг.) на основании положений закона от 16 июня 1993 г. о пресечении серьезных нарушений международного гуманитарного права (известного как «Закон универсальной юрисдикции») с изменениями, внесенными Законом от 10 февраля 1999 г. и в редакции закона от 5 августа 2003 г. Они также потребовали компенсации морального вреда и материального ущерба, понесенных в результате правонарушений, в ходе которых заявителям были нанесены телесные повреждения.

По окончании производства по делу, завершившегося постановлением Кассационного суда от 18 января 2012 г., обращения заявителей были отклонены на том основании, что следственные действия еще не были завершены к моменту вступления в силу закона от 5 августа 2003 г. и что бельгийские суды в любом случае не обладают компетенцией рассматривать публичные иски.

В свете своей прецедентной практики Суд считает, что суды Бельгии дали конкретный и ясный ответ на доводы заявителей, и что они не нарушили свое обязательство, изложив причины своего решения. Более того, Европейский Суд не усматривает чего-либо произвольного или явно необоснованного в толковании судами государств-участников Европейской конвенции понятия следственного действия. Действительно, такое толкование соответствует цели закона от 5 августа 2003 г. – ограничить судебные разбирательства на основе универсальной юрисдикции, избегая при этом путем установления переходного режима воздействия на незавершенные дела. Таким образом, нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении мотивов решений, вынесенных обвинительной палатой и Кассационным судом, отсутствовало.

Суд отметил, что заявители явно пострадали от ограничения их права на доступ к суду, поскольку бельгийские суды объявили об отсутствии у них юрисдикции для рассмотрения дел публичного обвинения. Такое ограничение юрисдикции вытекало из переходных положений закона от 5 августа 2003 г.

Власти Бельгии пояснили, что целью новой системы является обеспечение надлежащего отправления правосудия. Они указали на опасность перегрузки судов, которая могла бы возникнуть в результате бурного роста числа судебных разбирательств, основанных на универсальной юрисдикции без какой-либо связи с Бельгией, а также на практические трудности, связанные со сбором доказательств. Из подготовительных материалов к закону от 5 августа 2003 г. также следует, что реформа была направлена на снятие дипломатической напряженности, возникшей в результате признания абсолютного характера универсальной юрисдикции и явного злоупотребления ею в политических целях.

Европейский Суд считает, что причины, которые лежали в основе рассмотрения парламентом Бельгии законопроекта, касающегося надлежащего отправления правосудия, а также связь с вопросом об иммунитетах, которые эти судебные преследования подняли в соответствии с международным правом, могут рассматриваться как причины доминирующего общественного интереса.

Также было отмечено, что в 2001 году, когда заявители подали свою жалобу, бельгийский закон признал универсальную уголовную юрисдикцию в абсолютной форме. Затем законодатель постепенно ввел критерии связи с Бельгией, а также систему фильтрации на основе «желательности» судебного преследования. Когда 7 августа 2003 г. вступил в силу закон от 5 августа 2003 г., процедура, начатая заявителями в 2001 году, не соответствовала более новым критериям юрисдикции бельгийских судов. Следовательно, дело заявителей не могло быть оставлено на этом основании без изменения.

Более того, принимая во внимание решение Кассационного суда, согласно которому юрисдикция бельгийских судов могла быть сохранена только в том случае, если следственное действие было проведено до вступления закона в силу, действия, инициированные заявителями, были бы заведомо безуспешны, если бы выяснилось, что такое действие не было совершено. Именно это обстоятельство впоследствии установила Обвинительная палата и Кассационный суд.

Таким образом, Европейский Суд считает, что отказ бельгийских судов после вступления в силу закона от 5 августа 2003 г. рассматривать жалобы, поданные заявителями в 2001 году, не подпадающие под юрисдикцию этих судов, был соразмерен преследуемым законным целям.

Европейский Суд по правам человека единогласно постановил, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.



Возврат к списку