Главный редактор журнала «Бюллетень Европейского Суда по правам человека» Юрий Берестнев: События марта важны, но основные их последствия – впереди
В марте 2021 года Председатель Европейского Суда Роберт Спано объявил об изменениях во внутренней процедуре порядка рассмотрения поступающих жалоб: «Суд будет уделять все больше внимания расстановке приоритетов, уделяя особое внимание оперативному выявлению жалоб, имеющих влияние и значимость для заявителей и государств-членов…». Для адвокатов эти изменения (более тщательное сегрегирование дел, отнесенных к новой категории IV-High «важности и срочности» в дополнение к семи ранее имевшимся), особого значения не имеют, для заявителей опосредованно – да. Если их жалоба ранее попала в категорию IV потенциально приемлемых жалоб (а таковых на начало марта 2021 года – аж 17 800), то в отличие от прежних 5-6 лет теперь этот срок для некоторой их части существенно сократится, поскольку их будут рассматривать Комитеты из трех судей или вообще единоличный судья, а не Палата из семи судей, как раньше. И лишь некоторая небольшая часть этих дел перейдет в категорию IV-High, которую по-прежнему будет рассматривать Палата Суда.
Разобрав завалы явно неприемлемых жалоб с помощью комитетов и единоличного судебного формата, Суд для ускорения процесса и «самоизбавления» от повторяющихся, однотипных, малозначительных, хотя и имеющих судебную перспективу дел, решился передать «чистильщикам» еще один массив жалоб. В самом деле, скучно, лениво и неинтересно заниматься рутиной. Тем более, что палатные постановления требуют хотя бы мало-мальски обоснования позиции, мотивировки решения. Формат единоличного судьи этого не предусматривает вовсе, а комитеты из трех судей ограничиваются парой абзацев общих рассуждений, кочующих с помощью копи-паста из постановления в постановление. Минус – значительное число заявителей не увидят свои жалобы внимательно и тщательно рассмотренными. Аргументы властей государства-ответчика будут пропускаться мимо ушей судей со ссылкой, что есть «прочно устоявшаяся практика», а в деле не «усматривается» каких-либо обстоятельств, которые бы заставили суд изменить свое ранее сложившееся мнение – «страсбург-штамп» в худших традициях. Плюс – сравнительно меньшее число дел, перешедших в категорию IV-High, будут более тщательно, а значит, качественно, и при этом быстрее рассмотрены по существу. Кому-то повезет, кому-то нет. Ведь критерии отнесения жалобы от категории IV к категории IV-High вполне себе волюнтаристские: например, «дело касается моральных или социальных вопросов» или «вынесение постановления может привести к изменению или уточнению международно-правовых норм или законодательства государств – участников Конвенции, или правоприменительной практики» (вообще-то, если по делу устанавливается наличие нарушения Конвенции, то такие «изменения» или «уточнения» – это практически неизбежные меры общего характера, на принятии которых регулярно настаивает Комитет Министров Совета Европы в ходе осуществления своей функции по надзору за исполнением вступивших в силу постановлений ЕСПЧ).
Все эти манипуляции – ожидаемый результат предыдущей политики Суда по упрощенному и ускоренному рассмотрению дел, которые ему самому представляются незначительными, неважными, неперспективными. Попытки создать соответствующий фильтр «на входе» в нулевых годах в рамках процессов совершенствования страсбургского контрольного механизма были заблокированы многочисленными сторонниками подхода о невозможности ограничения доступа физических лиц к процедурам Суда. Тогда их оппоненты, стремившиеся превратить страсбургский суд в подобие «конституционного суда Европы», избежав его фактически происходившей трансформации в четвертую наднациональную инстанцию (что было вызвано естественным стремлением людей в большинстве европейских стран получить достойное правосудие в отношении своих властей в условиях кризиса доверия к национальным судебным системам), стали добиваться этого через точечные решения: внести запись о субсидиарности страсбургского механизма в преамбулу Конвенции, жестко формализовать порядок обращения в Суд, учредить фильтрующие механизмы внутри Суда, которые списывают в корзину без серьезной мотивации и возможности обжалования таких решений подавляющее большинство жалоб и др. Объявленные Р. Спано новеллы в процедуре находятся ровно в этой же логике.
Таким образом, к концу 2021 года увидим, как новой методой Суд «закрыл» производство еще по целой «горе» жалоб. Но зато в отношении тех немногих, кто «останется» – увидим очень интересные постановления, существенно воздействующие на национальные правовые системы.
Юрий Берестнев
