Выдворить нельзя оставить: Постановление ЕСПЧ «К.И. против Франции»
Постановление ЕСПЧ от 15 апреля 2021 г.«К.И. против Франции» (K.I. v. France), жалоба № 5560/19
Европейский Суд рассмотрел жалобу россиянина чеченского происхождения, осужденного во Франции за террористический акт, на жестокое обращение, которое по его утверждению, было бы к нему применено в случае его депортации в Россию.
После жестокого убийства учителя Самюэля Пати осенью прошлого года французские власти ужесточили свою позицию по отношению к незаконным мигрантам и, в особенности, к лицам, причастным к экстремизму или терроризму[1]. Последовавшие многочисленные высылки вызвали озабоченность правозащитников[2] особенно в тех случаях, когда на родине депортируемым могло, по их мнению, грозить жестокое обращение. В этом контексте Европейский Суд как нельзя кстати напомнил об абсолютном характере запрета пыток и недопустимости выдворения лиц, при наличии рисков жестокого обращения с ними, вне зависимости от их причастности к террористической деятельности или их радикальных взглядов.
Фабула дела
Заявителем по делу выступил российский гражданин, уроженец Чечни, проживавший в г. Страсбурге. Он утверждал, что его отец погиб в ходе первой чеченской войны, а сам он был жестоко избит в 2010 и 2011 годах сотрудниками милиции, которые требовали от него вступить в бандподполье и стать информатором правоохранительных органов. В 2011 году, когда ему было 17 лет, заявитель уехал сначала в Польшу, а затем во Францию, где получил статус беженца. Он также утверждал, что сотрудники милиции приходили к его родственникам сразу после отъезда. По мнению заявителя, данные обстоятельства, его семейные связи, а также предполагаемая принадлежность к малхистинцам, особой этногруппе, проживающей в различных районах Чечни, Ингушетии и Грузии, обуславливали наличие для него существенных рисков в случае его возвращения в Россию. В 2013 году, вскоре после получения статуса беженца, заявитель был задержан по обвинению в приготовлении к терроризму. Правоохранительные органы Франции установили, что заявитель вместе с сообщниками ездил в зону военного конфликта в Сирии для прохождения боевой подготовки. В 2015 году заявителя приговорили к пяти годам лишения свободы. После оглашения приговора, по утверждению заявителя, представители российских властей возобновили давление на его родственников. Французские власти, в свою очередь, приняли решение о выдворении заявителя и прекращении действия его вида на жительство в связи с тем, что «его пребывание во Франции представляло серьезную угрозу обществу», поскольку заявитель имел связи с чеченским исламистским движением, придерживался радикальных религиозных взглядов и непосредственно участвовал в вооруженных действиях в Сирии.
В январе 2019 года Европейский Суд удовлетворил ходатайство заявителя о применении обеспечительных мер (правило 39 Регламента Суда) по приостановлению его выдворения в Россию. Обеспечительные меры вскоре были отменены на основании ответа властей Франции о том, что в отсутствие решения о стране назначения заявитель формально не может быть выдворен. Решение, определяющее Россию в качестве одной из возможных стран назначения для выдворения заявителя, было вынесено спустя непродолжительное время. Суды Франции признали утверждения заявителя о риске жестокого обращения бездоказательными. Европейский Суд в связи с этим возобновил применение обеспечительных мер, вновь предписав властям воздержаться от перемещения заявителя. Адвокат заявителя, в свою очередь, сообщил Суду, что родственников заявителя в это же время вызывали в «РОВД г. Грозного» для «беседы с сотрудниками Федеральной службы безопасности». Апелляционные жалобы заявителя на решения об определении страны назначения и об отзыве статуса беженца были отклонены. Заявитель продолжил содержаться под домашним арестом.
Постановление Европейского Суда
Суд напомнил, что Конвенция не гарантирует как такового права на убежище, однако из ее статьи 3 (запрет пыток и жестокого обращения) в том числе вытекает путем толкования Европейским Судом «принцип невысылки» (non-refoulement), запрещающий возвращать лицо в страну, где его жизни или здоровью будет грозить серьезная опасность. Поскольку запрет пыток и жестокого нарушения носит абсолютный характер, высылка или иное перемещение лица в страну при наличии реального, подтвержденного риска применения к нему жестокого обращения, будет нарушать статью 3 Конвенции, даже если лицо причастно к террористической деятельности и его или ее пребывание в выдворяющей стране расценивается в качестве угрозы национальной безопасности.
Европейский Суд отметил, что несмотря на сведения о серьезных нарушениях прав человека в Чечне, ситуация в регионе не носит такого характера, что любое возвращение (выдача, высылка, депортация) в Россию будет нарушать статью 3 Конвенции (в этом контексте Суд, среди прочего, сослался на доклады о ситуации в Чечне, подготовленные Европейским офисом по вопросам убежища (EASO)[3], Бельгийским офисом Генерального комиссара по вопросам беженцев и лиц без гражданства[4] и подготовленное Европейским комитетом по предупреждению пыток Публичное заявление по Российской̆ Федерации относительно Чеченской̆ Республики и других республик Северо-Кавказского региона[5] . По мнению Суда, установление риска жестокого обращения должно носить индивидуальный характер, в то же время, некоторые категории населения Чечни, Дагестана и Ингушетии, в частности, участники незаконных вооруженных формирований, их родственники, лица, оказывавшие им любую помощь, гражданские лица, которых власти заставляли сотрудничать с ними, подозреваемые и обвиняемые в террористических преступлениях, подвержены особому риску жестокого обращения со стороны властей.
Заявитель утверждал, что в России он подвергнется жестокому обращению, поскольку ранее его «уже пытали» за родственные связи с членами вооруженных формирований и за отказ сотрудничать, а также поскольку во Франции он был осужден за причастность к террористической деятельности и в России его будут искать за пособничество джихадистам.
Суд, в свою очередь, обратил внимание на то, что заявитель получил российский заграничный паспорт в 2011 году, непосредственно перед отъездом в Польшу и, по всей видимости без каких-либо сложностей, несмотря на то, что он якобы преследовался правоохранительными органами; российские власти никогда не запрашивали выдачи заявителя; сам заявитель не находился в «уязвимом» положении, характерном для беженцев, свободно перемещаясь по территории нескольких европейских стран и специально отправившись в Сирию для участия в боевых действиях.
Хотя этим Суд, как представляется, выразил свое содержательное отношение к вопросу о выдворении заявителя, он, тем не менее, пришел к выводу об «условном» нарушении статьи 3 Конвенции в деле заявителя по формальным основаниям. ЕСПЧ сослался на практику Суда Европейского союза (воспринятую Государственным Советом Франции), в соответствии с которой формальное прекращение статуса беженца лица не преобладает над содержательными критериями данного статуса и над принципом невысылки (non-refoulement). Таким образом, заявитель, несмотря на формальное прекращение статуса, сохранил качественную характеристику беженца, что требовало от властей надлежащей оценки рисков, связанных с возвращением заявителя в Россию и его принадлежности к уязвимой группе (по крайней мере, на момент 2011 года). В отсутствии такого анализа, по мнению Европейского Суда, выдворение заявителя будет противоречить статье 3 Конвенции.
В целом, подход Суда к оценке соблюдения конвенционных требований в деле K.И. является ярким примером «процессуального поворота» в его практике, о котором несколько раз вел речь Председатель Суда Роберт Спано[6] и о котором говорил ряд исследователей[7].Суд, по крайней мере, формально и явно, воздерживается от содержательной оценки внутригосударственных решений (хотя его симпатии в деле К.И. явно читаются между строк). Фокус его интереса смещается на процесс принятия решений национальными властями – то, учитывались ли в нем конвенционные стандарты защиты прав человека – и, если по обстоятельствам дела ясно, что конвенционные права занимали подобающее место среди факторов, влияющих на принятие решения, то исход процесса для Суда уже не так важен. В такой чувствительной для государств сфере, как миграция (особенно с учетом страшных событий, которые послужили толчком для ужесточения миграционной политики Франции), подобный подход Суда, очевидно, является одним из немногих способов гармоничной коммуникации общеевропейской системы защиты прав человека с национальными властями. Однако непременным его условием является прочная и полноценная имплементация стандартов Конвенции в правовую систему государства (включая правоприменительную практику): только в этом случае Европейский Суд может спокойно ограничить свой контроль процедурными вопросами.
[1] France to expel 231 suspected extremists after attack on teacher – source. Reuters. 18 October 2020 // https://www.reuters.com/article/uk-france-security-foreigners/france-to-expel-231-suspected-extremis....
[2] После теракта Франция начала депортировать мигрантов. На родине этим людям грозит опасность. Русская служба Би-би-си. 3 февраля 2021 г. // https://www.bbc.com/russian/features-55910434.
[3] EASO. Country of Origin Information Report Russian Federation. The situation for Chechens in Russia. August 2018 // https://www.ecoi.net/en/file/local/1442027/4792_1535636056_chechens-in-rf.pdf.
[4] Tsjetsjenië. Veiligheidssituatie. Office of the commissioner general for refugees and stateless persons. 24 July 2019 // https://www.cgra.be/en/country-information/tsjetsjenie-veiligheidssituatie-0.
[5] Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП). Публичное заявление по Российской̆ Федерации относительно Чеченской̆ Республики и других республик Северо-Кавказского региона. 11 марта 2019 г. // https://rm.coe.int/16809371f0.
[6] Ryssdal Conference 2020 for Norwegian judges. “The significance of the ECHR at the national level”. Speech by Robert Spano. 26 October 2020 // https://echr.coe.int/Documents/Speech_20201026_Spano_Ryssdal_Conference_ENG.pdf
[7] Thomas Klenlein. The procedural approach of the european court of human rights: between subsidiarity and dynamic evolution. 28 January 2019 // https://www.cambridge.org/core/journals/international-and-comparative-law-quarterly/article/procedural-approach-of-the-european-court-of-human-rights-between-subsidiarity-and-dynamic-evolution/9269BBFDA420684CE2EAFF6E0E7CDDB4.
Oddný Mjöll Arnardóttir. The “procedural turn” under the European Convention on Human Rights and presumptions of Convention complianc. 13 March 2017 // https://academic.oup.com/icon/article/15/1/9/3068326.
